Прыжок в свободу. Звездой балета Рудольфа Нуриева сделала русская школа

В Советском Союзе, как известно, секса не было. И обсуждать свою сексуальную ориентацию было не только не прилично, но и опасно для жизни. С 1934 года в стране действовала уголовная статья за “мужеложство”. Но сегодня мы поговорим о выдающихся личностях советского кинематографа, театра и музыки, которые не пренебрегали однополыми отношениями.

Фаина Раневская

До сих пор ходит немало слухов вокруг личной жизни великой актрисы. И многие упорно делают вывод, что Фаина Георгиевна все-таки предпочитала любить женщин. Помните ее знаменитое высказывание: «Лесбиянство, гомосексуализм, мазохизм, садизм - это не извращения. Извращений, собственно, только два: хоккей на траве и балет на льду!»

Георгий Милляр


«Вся нечистая сила нашего синематографа» - так актер называл сам себя. Из-за нелюдимого характера коллеги и соседи обвиняли во всех смертных грехах актера и в реальности. Отсутствие личной жизни порождало много слухов относительно его ориентации. Хотя, конечно, сам Георгий Францевич никогда открыто не заявлял о своей гомосексуальности.

Юрий Богатырев


«Свой среди чужих, чужой среди своих» – так можно охарактеризовать жизнь этого потрясающего актера в реалиях советского бытия. Юрий Георгиевич очень болезненно воспринимал свою, так называемую, особенность. Отрицание своей природы привело в конце концов актера к тяжелой депрессии, а в последствие – к алкоголизму, который и послужил причиной скоропостижной смерти этого великого актера.

Рудольф Нуриев


Несмотря на мировую славу и поклонение самых высокопоставленных лиц, на родине Нуриева ждало одно – тюремное заключение с конфискацией имущества. Поэтому, его знаменитый «прыжок к свободе» в аэропорту Парижа был скорее вынужденным шагом. Говорят, Рудольф Хаметович обладал очень скверным характером. К примеру, его любимой забавой на западе было целовать при встрече людей взасос, а затем иронично замечать, что это старинная русская традиция.

Юлия Лемигова


Последняя «Мисс СССР» Юлия Лемигова уже много лет живет в США. С 2000-х годов модель начала встречаться с известной теннисисткой Мартиной Навратиловой. В 2014 году после открытого чемпионата США Навратилова сделала предложение возлюбленной, и уже через пару месяцев пара поженилась в Нью-Йорке.

Сергей Параджанов


Знаменитый режиссер был открытым бисексуалом. У него было две жены, но это не мешало метру иметь отношения с мужчинами. В 1974 году Сергей Параджанов был осужден по статье за «мужеложство». В тюрьме он провел долгих четыре года, там он даже пытался несколько раз покончить жизнь самоубийством.

Сергей Эйзенштейн


Новатор, создатель культовых фильмов, вошедших в золотой фонд мирового кинематографа, Сергей Эйзенштейн никогда не скрывал своих нежных чувств к мужчинам, несмотря на наличие жены. Во многих своих фильмах он откровенно восхищается красотой мужского тела. «Если бы не Маркс, Энгельс и Ленин, я был бы вторым Оскаром Уайльдом», – говорил великий режиссер.

Вадим Козин


Известно, что Вадим Козин получил орден Красной звезды за выступления на передовой во время Великой Отечественной войны. Но даже это не помогло легендарному певцу избежать тюремного заключения. Причем, Вадим Козин – единственная знаменитость СССР, осужденная за гомосексуализм дважды. В общей сложности, артист провел в лагерях около 15 лет своей жизни.

МОСКВА, 17 мар — РИА Новости, Анна Кочарова. Легендарному танцовщику Рудольфу Нурееву 17 марта исполнилось бы 80 лет. Солист, реформатор балета, страстный коллекционер, он был и одним из первых советских "невозвращенцев" — беглецов из Советского Союза. Почему он принял такое решение и чем это для него обернулось — в материале РИА Новости.

Европейское турне труппы Кировского балета в 1961 году проходило с успехом. К Нурееву — молодому танцовщику — было приковано внимание всех журналистов, балетных критиков и публики.
Во время той поездки он совершил свой знаменитый побег — "прыжок в свободу", как он позже сам сказал. "Иногда в жизни приходится принимать мгновенное решение — едва ли не быстрее, чем успеешь подумать. Мне это знакомо в танце, когда что-то не ладится на сцене", — писал он в автобиографии. Именно так произошло на летном поле аэропорта Ле Бурже в предместье Парижа.

© AP Photo / G. Paul Burnett

© AP Photo / G. Paul Burnett

Об этом его потом неоднократно расспрашивали журналисты и биографы. Он безотказно объяснял: ему нужна была свобода, свобода передвижения и творчества. В своей автобиографии он вспоминал, как много раз его отчитывали за "опасный индивидуализм, нежелание подчиняться общим правилам": "Нуреев, твое присутствие портит здесь всю атмосферу, ты — темное пятно на чистом теле нашей труппы".

Решение остаться на Западе было рискованным. Французы могли его все же выдать советским властям, нельзя было исключать и "внезапный несчастный случай". На родине оставались родные, друзья и любимый педагог — все они фактически превращались в заложников.

Да и золотых гор в новой жизни ему никто не гарантировал: пресса восторгалась им как солистом Кировского, но теперь он оказался в Париже с 50 франками в кармане — почти без друзей, без работы и ясных перспектив.

И все же его "прыжок в свободу" дал многое. Он работал в лучших труппах мира, выступал на лучших сценах, танцевал с лучшими партнершами и в течение многих лет руководил балетом Парижской оперы.

В Ленинграде Нуреева все звали Рудиком. "И это, возможно, одна из причин, почему он бежал из Ленинграда. Он знал, что в Кировском театре он очень надолго останется Рудиком, то есть вечным мальчиком, вечным учеником… А он уже чувствовал себя Рудольфом. Честолюбец, гордец, он рано примерил к себе это великокняжеское имя", — писал известный историк балета Вадим Гаевский.

Мальчик из бедной семьи, Нуреев любил роскошь. После кончины танцора мир обошли фотографии его частных домов — настоящих дворцов. Комнаты, обставленные антикварной мебелью, на полах — дорогие ковры, стены, увешанные музейной живописью… На одной из фотографий он — уже больной, но с неизменно царственно поднятым подбородком — восседает в роскошном восточном халате. Даже в его повседневной жизни, безусловно, была некая театральность.

Жадный до работы (именно так говорили о нем коллеги), человек со сложным характером, деспотичный руководитель, зачастую несдержанный в своих эмоциях и поведении, Нуреев — один из самых непростых и противоречивых персонажей второй половины ХХ века. Но партнеры по сцене и публика прощали ему все — внезапные вспышки гнева, опоздания на спектакли (даже в антракте мог убежать из театра и пропадать в злачных местах).

Ему прощали это, как только он выходил на сцену, потому что, как говорят очевидцы, его танец был удивительным и неповторимым. Великолепная техника, отточенная уже на Западе, конечно, важна. Однако главное качество Нуреева — какая-то потрясающая внутренняя энергетика. "Для меня идеал состоит в том, чтобы каждое выступление было первым — как для меня, так и для публики", — писал он, и публика его боготворила и буквально носила на руках.

Величайший артист, один из самых ярких танцовщиков прошлого века Рудольф Нуреев появился на свет 79 лет назад - 17 марта 1938 года.

Страсть к сцене привела его в знаменитое Ленинградское хореографическое училище, преподаватели которого помогли ему развить необычайный талант, стать одним из лучших выпускников, а после прославиться на весь мир.

сайт вспомнил интересные факты из жизни танцовщика.

Жизнь в движении

Благодаря своему необычайному таланту и непреодолимому желанию брать от жизни как можно больше Нуреев объездил с концертами множество стран мира. Любопытно, что тяга к постоянному движению преследовала его с самого рождения. Великий танцовщик родился в дороге: в транссибирском экспрессе, увозившем весной 1938-го семью военнослужащего Хамета Нуреева по направлению к Владивостоку.

Отец мечтал о сыне - до этого у него уже было три дочери. Младшей из них, 10-летней Розе, пришлось принимать роды прямо в поезде, остановившемся на станции Раздольное, недалеко от Иркутска.

Сам Нуреев охотно подчеркивал этот факт своей биографии. «Как танцовщику лирического и романтического плана мне доставляет удовольствие думать, что само мое появление на свет было уже некоторым предзнаменованием. Я всегда думаю о своем рождении как о самом романтическом событии в своей жизни», - вспоминал артист.

Гнев отца

Еще до Великой Отечественной войны семья Нуреева перебралась из Раздольного в Москву. В столице их и застала новость о нападении фашистских войск на СССР. Отец скоро ушел на фронт, а матери будущего танцовщика - Фариде - пришлось вместе с четырьмя детьми уехать в маленькую башкирскую деревушку на Урале, а затем, страдая от голода и нищеты, к родственникам мужа на окраину Уфы. В этом городе Рудольф Нуреев впервые почувствовал необычайную тягу к танцам и начал заниматься в хореографических кружках.

Хамит вернулся с войны заместителем командира батальона по политической части в звании майора. Жесткий мужчина с волевым подбородком почти никогда не одаривал своих детей теплотой и добрым словом - в то время это было не принято, считалось стыдным. Отец решительно взялся искоренять странную страсть Рудольфа к музыке и танцам. Он считал, что балет - не профессия для настоящего мужчины. Хамет начал прививать сыну вкус к охоте и рыбалке, но это пошло лишь во вред - мальчик просто возненавидел такие занятия, а впоследствии с горечью вспоминал время, проведенное с отцом.

«С самого своего возвращения и до сегодняшнего дня отец остается в моей памяти как строгий, очень могучий человек с сильным подбородком и тяжелой челюстью, как незнакомец, который редко улыбался, мало говорил и который пугал меня. Даже мысленно я все еще боюсь посмотреть на него прямо», - так говорил сам Нуреев.

Нуреева не пускали на Родину в течение 26 лет. Фото: www.globallookpress.com

«Великовозрастный» ученик

Лишь в 17 лет будущая звезда мирового балета попал в руки опытных педагогов Ленинградского училища. В ту пору там практиковался набор «великовозрастных» учеников. Правда, для этого поступающий танцовщик должен был показать явный талант. За Нуреева просила и балетная элита Уфы.

Как пишет в книге «Рудольф Нуреев. Я умру полубогом» Елена Обоймина, его тогда экзаменовала одна из старейших педагогов - Вера Костровицкая. На суд комиссии Нуреев представил бравурную мужскую вариацию балета «Эсмеральда». «Молодой человек, вы можете стать блестящим танцовщиком, а можете и никем не стать. Второе - более вероятно», - так сказала Костровицкая Рудольфу перед всем классом.

Сам Нуреев понял, что означают эти слова - нужно работать с сумасшедшей самоотдачей. Для этого у танцовщика было все - жесткий характер и фанатичное желание служить танцу.

«Вопрос был в том, что сможет ли моя природная непосредственность быть использована при дальнейших занятиях или все, что я умею теперь, разрушится и умрет? Костровицкая имела в виду, что для того чтобы превратить мой выразительный дар в прочные профессиональные навыки с твердым внутренним контролем, я должен работать, работать и работать больше, чем кто-либо другой в школе», - говорил артист.

Нуреев в Ленинграде отчаянно пытался догнать сверстников. Ему не хватало техники - это выводило его из себя. Истерики были нередки, однако в дальнейшем он всегда находил в себе силы, успокаивался и возвращался в зал, где оттачивал движение до тех пор, пока не осваивал.

Нуреев обладал притягательной харизмой, благодаря которой он с легкостью заводил знакомства по всему миру. Фото: Creative commons

Без прыжка

Нуреев к 1961 году уже был солистом Ленинградского театра оперы и балета им. Кирова. Слава об артисте уже расходилась по всему СССР, в компании с другими артистами его приглашал к себе на загородную резиденцию Никита Хрущев. Однако за рубеж на гастроли Нуреева пускали с большой неохотой - слежка за своенравным Нуреевым, готовым в любую секунду наплевать на жесткие правила, велась постоянно.

Летом 1961-го танцовщик был включен в труппу знаменитого Кировского театра, которая отправилась на гастроли в Париж. После триумфа в столице Франции артисты были должны продолжить гастроли в Лондоне. Самый оглушительный успех имел 23-летний Нуреев. Он уже успел вместе с остальными пройти регистрацию в парижском аэропорту, как вдруг ему объявили о срочном вызове в Москву - якобы для выступления на правительственном концерте.

В ту секунду Нуреев понял, что КГБ собрали на него данные, из-за которых он больше никогда не сможет выехать на заграничные гастроли. Он был прав - силовики писали в докладах о частых ночных отлучках танцовщика из гостиницы, а также о тесных отношениях с артистами, среди которых были гомосексуалисты.

Прямо в аэропорту Нуреев подошел к местным полицейским и попросил у французских властей политического убежища. При себе у него было лишь 30 франков, но затем связи в Париже помогли артисту стать звездой мирового масштаба. Кстати, в дальнейшем произошло большое заблуждение о том, что якобы он прыгнул в руки французских полицейских. Но никакого «прыжка в свободу» по факту не было.

В СССР Нурееву разрешат вернуться лишь в 1987 году - на двое суток. Танцовщику, нареченному предателем Родины, советские власти дадут попрощаться с умирающей матерью.

Брун и Фонтейн

После побега из СССР артист начал зарабатывать в несколько раз больше, чем на Родине. Он проводил по 16 концертов в месяц, обеспечивая себе роскошную жизнь. Выставки, вечеринки, отдых на лучших курортах - теперь ему было доступно все это. Париж подарил Нурееву и большую любовь - его познакомили со всемирно известным датским танцовщиком Эриком Бруном. О нем Рудольф слышал еще в Ленинграде, когда заграничный артист приезжал с гастролями в Советский Союз. Датчанин обучал Нуреева безупречной технике, а сам на протяжении уже нескольких лет с успехом выступал в Лондонском королевском балете, где произошло знакомство недавнего беглеца с 42-летней мировой звездой Марго Фонтейн.

Работа с этой женщиной открыла для Нуреева дверь в роскошную жизнь, сопровождаемую небывалой славой. 23-летний танцовщик вошел в труппу Лондонского театра и добился выступления в дуэте с Фонтейн.

«Она был известна, но далеко не так знаменита, как стала при Нурееве. Считается, что это Фонтейн для него много сделала, но он сделал намного больше», - говорила о тандеме двух танцовщиков Майя Плисецкая.

Увы, но из-за прихода Нуреева в Лондонский королевский балет руководство театра решило не продлять контракт с Эриком Бруном. Датчанин бросил все и уехал в Копенгаген. Нуреев не был готов расставаться с ним, но на жертву - прервать контракт в Лондоне - не пошел.

Сжигающая болезнь

Западные таблоиды в разное время приписывали также Нурееву любовные отношения с Фредди Меркьюри, Элтоном Джоном, Миком Джаггером и Жаном Марэ. Эти слухи в дальнейшем так никто и не опроверг. Однако известно, что танцовщик несколько лет жил и с партнершей Фонтейн. Детей артист так и не завел, хотя сам он рассказывал, что дважды такая возможность была, только его женщины прервали беременность.

Судьба щедро одарила его огромным состоянием, которое к началу 1980-х оценивалось в 80 миллионов долларов. Нуреев был владельцем шикарных квартир в Париже, Нью-Йорке и Лондоне, а также двух островов. Он любил жить на полную катушку, выступая с концертами по 300 раз в год. Но в начале 1980-х танцовщик начал чувствовать резкие приступы слабости и потерял в весе. О смертельном диагнозе Нуреев узнал в 1983-м - у него нашли ВИЧ. В течение 10 лет болезнь подтачивала его, уносила все силы. В 1989-м танцовщика пригласили на сцену родного театра в Ленинград, но в Северной столице зритель увидел уже гибнущую звезду.

«Это было ужасно. Смотреть было очень трудно. Публика собралась рукоплескать и рукоплескала. Но при этом рыдала. Это был момент, когда мумия рассыпается», - вспоминал в одном из интервью народный артист СССР Никита Долгушин.

В Ленинграде публика увидела Нуреева истощенным и измученным смертельной болезнью. Фото: www.globallookpress.com

В последние годы выступать Нуреев уже не мог и начал дирижировать оркестром, но даже эта работа уносила всю энергию. 8 января 1993 года одного из самых ярких танцовщиков мира не стало.

© Оксана Викторова/Коллаж/Ridus

Невозвращенцами в советское время называли людей, отказавшихся возвращаться назад из заграничной поездки в страну с тоталитарным режимом и оставшихся жить на Западе.

Если в 30-40-е годы прошлого века ими становились в основном разведчики, дипработники и ученые, то после смерти «вождя всех времен и народов» Иосифа Сталина в свободный мир потянулись деятели искусств и спортсмены, имевшие возможность выезжать из СССР на гастроли или в командировки. Что стало с кумирами миллионов после побега из СССР - в специальной серии публикаций «Ридуса».

Рудольф Нуреев

Одному из самых известных советских невозвращенцев - легендарному артисту балета Рудольфу Нурееву - в этом году исполнилось бы 80 лет.

Он был первой ласточкой, решившей покинуть СССР в послесталинское время.

Мать моя родилась в прекрасном древнем городе Казани. Мы мусульмане. Отец родился в небольшой деревушке около Уфы, столицы республики Башкирии. Таким образом, с обеих сторон наша родня - это татары и башкиры, писал танцор в своей автобиографии.

Сам Нуреев появился на свет 17 марта 1938 года около Иркутска в поезде, направлявшемся во Владивосток. Его отец вскоре после рождения Рудольфа получил назначение в Москву, а в 41-м отправился на фронт.

Рудольф с матерью оказались в эвакуации в Уфе, где мальчик начал танцевать в детском фольклорном ансамбле. Также он занимался в Доме культуры у находившейся в Башкирии в ссылке петербургской балерины Анны Удальцовой. В 1955 году, несмотря на большое опоздание по возрасту, поступил в Ленинградское хореографическое училище.

После его окончания в 1958 году Нуреев стал солистом Ленинградского театра оперы и балета им. Кирова, партнером прима-балерины театра Наталии Дудинской. В СССР перед молодым талантливым артистом открывались блестящие перспективы.

Тем не менее во время гастролей труппы театра в Париже танцовщик попросил политического убежища.

По одной из версий, стал невозвращенцем вовсе не по идеологическим причинам. Просто во французской столице он вкусил всех прелестей «западной жизни», которые были ему недоступны в Советском Союзе.

Сопровождавшие артистов сотрудники КГБ слали в Москву депеши, что во время гастролей поведение Нуреева «не соответствует моральному облику советского гражданина».

В одной из них значилось, что Нуреев «один уходит в город и возвращается в отель поздно ночью. Кроме того, он установил близкие отношения с французскими артистами, среди которых имелись гомосексуалисты. Несмотря на проведенные с ним беседы профилактического характера, Нуреев не изменил своего поведения».

Из Парижа труппа должна была отправиться в Лондон. Однако поползли слухи, что Нуреев собирается остаться во Франции. Поэтому было принято решение о его «принудительном» возвращении в СССР.

Гэбэшники доставили танцора в аэропорт под предлогом приглашения на концерт в Кремле и уже собирались посадить в самолет, отправлявшийся в Москву, как приятельница артиста, миллионерша Клара Сент, как бы пришедшая проводить его, во время прощания шепнула: «Ты должен подойти к тем двум полицейским и сказать, что хочешь остаться во Франции. Они тебя ждут».

Сотрудники КГБ попытались оттеснить Нуреева от полицейских, однако артист буквально выпрыгнул из их окружения.

В своей «Автобиографии» он так описал это эпизод: «Я сделал самый длинный, самый волнующий прыжок за всю мою карьеру и приземлился прямо в руки двух полицейских. „Я хочу остаться“, - задыхаясь, произнес я». Французские газеты на следующий день пестрели заголовками «Прыжок в свободу».

В СССР танцора не только лишили советского гражданства, но и по сложившейся традиции приговорили заочно к семи годам тюрьмы «за измену родине».

На Западе артистическая карьера Нуреева сложилась более чем благополучно. Его первые выступления состоялись в труппе парижского Театра Елисейских Полей, где он исполнил в балете «Спящая красавица» партию Голубой птицы.

Французские власти отказались предоставить артисту статус политического беженца, тогда он переехал в Данию, где танцевал в Королевском балете Копенгагена. Там же он познакомился со знаменитым датским танцором Эриком Бруном. Они сохраняли близкие отношения в течение 25 лет, до смерти Бруна в 1986 году.

В ноябре 1961 года Нуреев дебютировал в Лондоне в Королевском балете Великобритании, после чего получил в труппе ангажемент и более 15 лет был его звездой.

В 1964 году поставил в Вене «Лебединое озеро», также исполнив главную партию. По окончании спектакля по требованию зрителей занавес поднимался на бис более 80 раз, что является мировым театральным рекордом.

В дальнейшем артист выступал по всему миру, нередко давая по 200 спектаклей в год, в 1975 году их число достигло трехсот. Участвовал в классических и современных постановках, много снимался в кино и на телевидении, ставил балеты и делал собственные редакции классических спектаклей.

Будучи премьером венской труппы, в 1982 году Нуреев получил австрийское гражданство. С 1983 по 1989 год был директором Парижской оперы. В последние годы жизни начал выступать как дирижер, в частности дирижировал Венским резиденц-оркестром во время его европейского турне в 1992 году.

За время жизни за границей Нуреев дважды побывал в СССР. В 1987 году, во время еще довольно «вегетарианской перестройки», ему дали визу на 72 часа, чтобы он смог проститься с умирающей матерью. В разрешении приехать тогда ему якобы посодействовала Раиса Горбачева.

А в 1989 году, когда перестройка уже вовсю шагала по стране, артист официально прилетел в СССР, чтобы выступить в Ленинграде на сцене Кировского балета.

Однажды Нуреева спросили о ностальгии по родине, на что он ответил: «Я совершенно счастлив здесь, я не скучаю ни за кем и ни за чем. Жизнь дала мне все, что я хотел, все шансы».

В 1983 году в крови Нуреева обнаружили вирус ВИЧ. 6 января 1993 года, в возрасте 54 лет, танцовщик скончался от СПИДа. Его похоронили на русском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем.

Продолжение следует…

Он познакомил Бродского с , о нем писал Стивен Кинг, и он до сих пор ни разу не посетил Россию после отъезда в 1974 году. По его словам, чтобы понять, как изменилась жизнь в стране за эти годы, необязательно туда приезжать. «Издалека ты видишь и понимаешь происходящее гораздо лучше, чем когда ты живешь там», - заявил он в одном из интервью. Историю следующего героя серии «Невозвращенцы» читайте уже завтра на сайте «Ридуса».

Рудольф Нуриев Баганова Мария

Глава 6. «Прыжок свободы»

Глава 6. «Прыжок свободы»

Начало шестидесятых - это сложное и опасное время, разгар холодной войны. Революция на Кубе. Начало изменений в политике Китая, распад старинных колониальных империй, получившие независимость Того, Верхняя Вольта, Дагомея, Конго, Центральноафриканская республика, Чад и Камерун приняты в ООН. В сентябре 1960-го Никита Хрущев стучит ботинком по трибуне, обещая показать американцам «Кузькину мать». В ноябре президентом США становится Джон Кеннеди. Во Вьетнаме начинается многолетняя война, унесшая тысячи жизней. Полным ходом идет освоение космоса. СССР лидирует: запущено несколько спутников, вернулись на Землю живыми собаки Белка и Стрелка. Совершил первый полет Юрий Гагарин. Все это требует колоссальных вложений, которых не выдерживает экономика страны, и в СССР проводится десятикратная деноминация денег. Западные страны, демонстрируя силу, проводят испытания атомного оружия. СССР отвечает тем же… Налицо явное агрессивное противостояние двух систем. Ни о каком взаимопонимании не было и речи.

Пропаганда работала на полную катушку: советским людям внушалось, что все население Европы и Америки сплошь состоит из жестоких корыстолюбцев, готовых ради денег на любую подлость. На Западе же русских выставляли грубыми варварами, хладнокровными убийцами или тупыми идиотами. В те годы лишь люди искусства были способны разрушить эти уродливые стереотипы. Россию стали посещать западные кинозвезды - Жерар Филипп, Джина Лолобриджида, Элизабет Тейлор. Гастролировал в Ленинграде Королевский Английский балет. Но Нуриев тех выступлений не видел.

К 1960 году он был более чем знаменит. Сам Хрущев приглашал его и Нинель Кургапкину к себе на дачу для выступления. Восходящей звезде Кировского театра прощалось то, за что любого другого «простого человека» давно бы уже вызвали для беседы в КГБ. Нуриев открыто интересовался Западом и западным искусством, встречался с зарубежными артистами, приезжавшими на гастроли в СССР. Начал изучать английский язык.

Желая пресечь такие вольности, администрация Кировского взяла за правило отправлять Нуриева на гастроли каждый раз, как в в Ленинград приезжала западная труппа. Так, он пропустил гастроли Американского театра балета и выступления Эрика Брюна и Марии Толчиф. Эрик Брюн особенно интересовал Нуриева, и ему было до смерти обидно не увидеть столь прославленного танцовщика, поэтому он попросил кого-то из друзей заснять выступление на пленку. Потом, просматривая ее, Нуриев залюбовался танцем Брюна. Кто-то заметил, что датчанин «слишком холодный». «Да, такой холодный, что обжигает», - заметил Рудольф.

В то время уже широко муссировались слухи о его гомосексуальных наклонностях. В любовники ему приписывали то одного, то другого его знакомого. В те годы это грозило реальным тюремным сроком. Желая оградить его от беды, верная подруга Нинель Кургапкина даже нарочно пустила слух, что они с Нуриевым любовники.

В 1961 году стало известно о том, что труппа Кировского театра поедет на гастроли в Париж. Нуриев был уверен, что во Францию его не отпустят. Однако от принимающей стороны пришло письмо, в котором говорилось, что они желают видеть именно молодых танцовщиков, а не стареющих корифеев сцены вроде Дудинской и Сергеева. Пришлось включить в труппу Нуриева - несмотря на его ужасную репутацию. Дудинская и Сергеев поехали в качестве консультантов, а вот невезучую Аллу Шелест выкинули совсем. Она горько плакала, и Нуриев оказался чуть ли не единственным, кто ей искренне сочувствовал.

Не поехала в те гастроли и его верная подруга и партнерша Кургапкина. Балерину, позволившую себе появиться на публике в брюках, необходимо было проучить.

Нуриева впоследствии часто расспрашивали, планировал ли он свое бегство заранее и что именно послужило толчком к побегу. Находились люди, рассказывавшие, будто он делился с ними своими намерениями остаться за рубежом. В качестве доказательства даже использовалось то, что он учил английский язык. Но правды в этих рассказах мало.

Нуриев политикой никогда не интересовался. За все годы, проведенные им на Западе, он ни разу не позволил себе публично критиковать советскую страну и образ жизни. Рудольфа Нуриева мало интересовало то, при каком строе он живет, ему нужно было танцевать, сколько он хотел, что хотел и как хотел, а также иметь достойный уровень жизни - это соображение всегда было для него немаловажным. И практически все, с кем общался Нуриев в тот период, утверждают, что никакого заранее обдуманного намерения у него не было. Это доказывает даже то, что все свои деньги в Париже Рудольф потратил на балетные костюмы и принадлежности для них. Все решилось в течение получаса в парижском аэропорту. Просто он не умел притворяться и жить в клетке. А советские артисты, даже выехав за рубеж, оставались под неусыпным наблюдением компетентных органов. Они не имели права самостоятельно гулять по городу, а только лишь с группой. Существовал «комендантский час»: после девяти часов вечера все должны были находиться в своих номерах - сопровождающие чекисты проверяли и записывали нарушения.

Очутившись в Париже, Нуриев, с разрешения руководителя труппы Константина Сергеева познакомился с французскими балетными танцовщиками. Восхищенные его способностями, темпераментом и грацией, они пригласили Рудольфа в ресторан. Но в тот первый день, словно маленькому мальчику, ему велели вернуться в гостиницу ровно к девяти часам вечера. На второй день он снова встретился с французскими знакомыми - уже без разрешения. Ломаный английский позволял Нуриеву общаться с французами более-менее свободно. Они говорили о Нижинском, о балетах Фокина, потом отправились смотреть мюзикл «Вестсайдская история», поставленный Джеромом Роббинсом, который потом станет большим другом Нуриева.

По современным меркам, в его действиях не было никакого криминала - но не по меркам 1961 года! «Преклонение перед загнивающим Западом» - эта формулировка могла стать серьезным обвинением.

Нуриеву сделали замечание. Но артист вкусил свободы и не смог от нее отказаться. Его пригласили в театр - он пошел. В мюзик-холл - с удовольствием!

А агенты КГБ строчили доносы: молодой артист встречается с подозрительными людьми, с женщинами «сомнительного поведения» и, - какой ужас! - среди его знакомых даже есть гомосексуалисты.

Женщиной сомнительного поведения КГБ окрестило Клару Сент - дочь богатого промышленника и большую поклонницу балета. Незадолго до гастролей Кировского в Париже она пережила трагедию - ее жених погиб в автокатастрофе, и теперь Клара восстанавливала душевное равновесие, слушая музыку и любуясь танцами. Искусство Нуриева восхитило ее, она пробралась за кулисы, чтобы пообщаться с танцовщиком, и они быстро стали друзьями.

«Гомосексуалистом» был назван Раймундо де Ларрен - директор театра уже покойного маркиза де Куэваса. Средненького театра. Его постановки Рудольфу не понравились, он счел их безвкусными и компилятивными, о чем тут же со свойственной ему прямотой сообщил де Ларрену. Тот фыркнул, обиделся, но несколько дней спустя именно он дал Нуриеву работу. Нет, не из сочувствия, а исключительно из желания на нем заработать.

Среди знакомых Рудольфа был и Пьер Лакотт - талантливейший балетный танцовщик и хореограф, впоследствии прославившийся тем, что восстановил многие забытые балеты, в том числе «Сильфиду» Марии Тальони, «Дочь фараона», «Видение розы» и «Жар-птицу» Фокина.

На премьере Кировский театр давал «Спящую красавицу» - балет Петра Ильича Чайковского по сюжету одноимённой сказки Шарля Перро. Впервые он был поставлен в Мариинском театре в 1890 году Мариусом Петипа. Сам Чайковский признавался, что писал музыку для этой сказки с большим удовольствием и считал балет своей удачей.

Начинается спектакль с праздника по случаю рождения дочери короля Флорестана. На крестины принцессы съезжаются феи с подарками. Но вдруг веселье обрывается: на праздник не пригласили злую фею Карабос, и вот теперь она явилась незваная со своими ужасными дарами. Ведьма предвещает принцессе, что та умрет от укола вязальной спицей в 16 лет. Да, именно так - а не веретеном, как в сказке: процесс вязания легче изобразить в танце, нежели прядение. Гости выгоняют ведьму и успокаивают встревоженных родителей: они, добрые волшебницы, спасут Аврору.

И вот Авроре исполняется 16 лет. Во дворец съезжаются гости, среди них старая дама, дарящая Авроре букет цветов. Это замаскированная Карабос, авее букете спрятана спица - принцесса колет ею руку и засыпает. Вместе с ней засыпает и весь королевский замок, и весь окружающий парк зарастает кустами сирени. Лишь через сто лет принцессу найдёт и поцелует прекрасный принц, тогда злые чары рассеются.

Так и случается: спустя столетие возле старого заброшенного замка со своей свитой охотится принц, которого в России принято называть Дезире, а в западных странах Флорестаном. Добрая фея показывает ему призрак Авроры, и влюбленный юноша устремляется к замершему замку. Он целует принцессу, и колдовство уходит.

Завершается балет большим праздником, на котором присутствуют герои сказок Шарля Перро: принцесса Флорина и Голубая птица, Кот в сапогах и Белая кошечка, Волк и Красная шапочка.

Знатоки считают «Спящую красавицу» чуть ли не идеальным образцом классического балета, участие в котором требует от артистов виртуозного мастерства и безукоризненного владения своим телом. В 1960 году Нуриев танцевал в этом балете Голубую птицу, а год спустя, уже перед самым бегством, - принца.

Но Сергеев - муж Дудинской - уже несколько ревновал славу Мариинки и свою супругу к молодому и наглому Нуриеву. Он понимал, что восходящая звезда его затмевает. На гастролях в Париже это стало причиной конфликта: в премьерный вечер Сергеев выпустил на сцену не Нуриева, а Семенова.

Рудольф был очень обижен и разозлен. Сергеев в тот раз действительно был неправ: и Колпакова, и Семенов - оба были прекрасными танцовщиками - но не гениальными. В их безупречном академичном дуэте не было того, что заставляет публику плакать и кричать от восторга. Пресса удостоила их хвалебными, но сдержанными отзывами, а зал - вежливыми аплодисментами. А вот на четвертый день, когда на сцену все же вышел Рудольф в роли Солора, зал взорвался овациями, а газеты принялись писать о молодом даровании по фамилии Нуриев.

«Баядерка» - это русский балет, в те годы малоизвестный на Западе. Сейчас он очень популярен во многом благодаря именно Нуриеву.

В 1961 году парижанам очень понравились красивые псевдовосточные декорации и костюмы, а прыжки и пируэты Нуриева привели зал в состояние, близкое к экстазу. Старики-балетоманы вспоминали Нижинского - многие еще помнили этого великого танцовщика - и утверждали, что танец Рудольфа воскресил старые времена. Его награждали разнообразными лестными эпитетами: экзотический, сексуальный, ловкий, как пантера, Газеты писали, что его танец заставляет волноваться, словно наблюдаешь за канатоходцем, идущим по проволоке без страховки.

Агенты КГБ тоже писали о нем: поведение Нуриева Рудольфа Хаметовича становится нетерпимым, необходимо срочно вернуть его в Москву. Руководитель труппы Константин Сергеев получил распоряжение отослать Нуриева в Москву. Он был в замешательстве: при всей своей ревности к молодому танцовщику Сергеев понимал, что Нуриев стал звездой гастролей, что публика приходит в театр посмотреть именно на его выступления. Его фото появилось на первой полосе не только коммунистической газеты «Юманите», но и некоторых других изданий, его наградили престижной премией Нижинского. Сергеев не сомневался: внезапное исчезновение Нуриева станет скандалом. Поэтому он изо всех сил тянул время.

Гастроли в Париже заканчивались, и труппа должна была лететь в Лондон. Неожиданно прямо в аэропорту у Рудольфа Нуриева отобрали уже выданный ему билет и объявили, что он отправится не в Лондон, а домой, в Москву. Были названы сразу две причины: во-первых, Хрущев внезапно возжелал полюбоваться его выступлением, а во-вторых, якобы тяжело заболела его мать. И то, и другое было враньем, это понимали все. Нуриев бросился к Сергееву, но тот холодно заявил, что сделать ничего не может. Это было правдой: он действительно уже сделал все что мог.

Существует несколько версий того, что произошло следом. Самая романтическая сочинена журналистами: будто бы к Нуриеву подошли два агента КГБ в штатском, и, спасаясь от них, он продемонстрировал свой знаменитый прыжок, перескочив через ограждение, к французским полицейским и попросил политического убежища.

Вторая версия озвучена самим Нуриевым: якобы он спокойно сделал шесть шагов по направлению к полиции и произнес: «Я хочу остаться в вашей стране».

А вот свидетели этой сцены вспоминают иначе: ни о каком спокойствии и речи не было. Советские артисты были потрясены. Партнерши Нуриева плакали. Узнав, что Лондона ему не видать и его отправляют в Москву, Нуриев бился в истерике. Он рыдал и угрожал покончить с собой, умоляя Пьера Лакотта помочь ему. Но французы не торопились с помощью: принимавший советских артистов импресарио шептал Лакотту, что сделать ничего нельзя. Если он вмешается, то ни Кировский, ни Большой театры больше во Францию не приедут, а он как принимающая сторона лишится больших денег.

Портить отношения с коллегой по бизнесу Лакотт не хотел, но он вспомнил, что среди их знакомых есть человек, совершенно независимый от балетных дельцов. Он вспомнил о Кларе Сент.

Лакотт с большим трудом объяснил Нуриеву, что не сможет помочь, находясь тут, поэтому ему нужно отлучиться. До вылета самолета в Москву оставалось еще два часа, и их нужно было использовать. Ситуацию осложняло то, что в аэропорту рядом с Нуриевым находилось несколько агентов КГБ и они не собирались выпускать танцовщика из поля зрения.

Оставив Нуриева одного, Лакотт позвонил Кларе Сент и объяснил ситуацию. Та немедленно приехала в аэропорт и под видом «невесты» Нуриева попросила разрешения с ним попрощаться. «Ты хочешь остаться? - спросила она, целуя его. - Если ты хочешь, то можешь». «Да, хочу» - шепотом ответил он. «Ты решил?» - «Да». Клара кивнула и пошла искать полицейских. Нашла она их быстро, но те, конечно, на выступлениях Нуриева не были и понятия не имели о том, кто он. Но Клара сумела их убедить. «Он точно не какой-нибудь ученый?» - допытывались стражи порядка. «Нет, - отвечала им Клара. - Но он гений! Он великий танцовщик!» В конце концов они ей поверили.

Полицейские подошли и встали неподалеку от Нуриева, ждавшего самолета в сопровождении двух конвоиров. Клара снова подошла, и опять притворилась, что хочет поцеловать его. Она шепнула: «Иди. Тебе помогут». И тогда Нуриев сделал те самые шесть шагов, которые журналисты назовут «прыжком к свободе». Спокойными они не были: ведь ему пришлось отбиваться от «сопровождающих». Те попытались заломить ему руки - но французская полиция остановила гэбистов, напомнив, что они не на своей территории. Затем Нуриева отвели в кабинет, куда на встречу с ним приехал советский атташе, который долго убеждал его, а потом совершил большую ошибку, ударив танцовщика по лицу. Этот акт насилия произвел на французов сильное впечатление - и Нуриеву предоставили политическое убежище. Проблемой стало то, что в кармане у Нуриева оставалось всего тридцать шесть франков, и жить ему было негде - поэтому Кларе пришлось поручиться, что она обеспечит его на первое время жильем и деньгами. «Он найдет работу очень быстро», - заверила она чиновников. Эти свои обещания Клара выполнила полностью. Так Нуриев остался в Париже - страшно напуганный, растерянный, без багажа (чемодан улетел в Лондон), без денег и с визой беженца в паспорте. Он был уверен, что его выслеживают агенты КГБ, и первые несколько дней вообще не выходил из крошечной квартирки, которую предоставила ему Клара. Кроме чекистов за ним охотились журналисты, навязчивые и бесцеремонные - с ними ему вскоре пришлось столкнуться лицом к лицу. Докучливые папарацци приставали к нему с расспросами, причем балет волновал их меньше всего. С тех пор Нуриев возненавидел прессу и всю жизнь старался поменьше с ней общаться.

Он в одночасье стал политическим символом, героем дня, человеком-скандалом. Ко всему этому он никогда не стремился. Он хотел просто танцевать и быть свободным.

В апреле 1962 года в Ленинграде состоялся заочный суд на Рудольфом Нуриевым. Его объявили предателем Родины, но назначили самое легкое наказание по этой статье - семь лет лишения свободы в колонии строгого режима.

Бегство Нуриева доставило его коллегам массу неприятностей: Дудинская на десять лет стала невыездной, Алла Осипенко - партнерша Нуриева в парижских гастролях - на шесть лет. Во время пребывания в Лондоне ее и других артистов вообще не выпускали в город, а держали взаперти в номерах. Пока партнерша Нуриева Алла Сизова находилась на гастролях в Лондоне, КГБ допрашивал ее мать, проживавшую в одной квартире с дочерью; бедная женщина так переволновалась, что попала в больницу. А вот саму Сизову спасли ее отвратительные отношения с Нуриевым. Она искренне и эмоционально объяснила чекистам, какого мнения была о своем партнере все эти годы - иее оставили в покое.

Пушкину пришлось давать массу объяснений в КГБ. Чекистам хотелось знать, планировал ли Рудольф свое бегство заранее. Тогда у Пушкина случился сильнейший сердечный приступ, обернувшийся хронической болезнью, от которой он и умер спустя девять лет. Именно ему отдали чемодан с вещами его любимого Рудика: ткани для балетных костюмов, балетные туфли, блестки, мишура. и игрушечный паровозик - трогательная попытка восполнить отсутствие каких-либо игрушек в детстве. Спустя несколько лет судьба послала Пушкину другого талантливейшего ученика - Михаила Барышникова. Он тоже жил на квартире у своего учителя, видел все сохраненные им вещи Нуриева и даже шил себе костюмы из тех самых тканей. Спустя четыре года после смерти Пушкина Барышников уехал на гастроли в США и не вернулся в СССР.

Репрессиям подверглись и другие друзья Нуриева. Одну его близкую подругу исключили из института за «политическую близорукость», и лишь с огромным трудом ей удалось добиться восстановления. Танцовщик Никита Долгушин вообще распрощался с Кировский театром и отправился в Новосибирск, где, однако, стал ведущим исполнителем. Юрий Соловьев - прекрасный многообещающий танцовщик, славившийся своими «космическими» прыжками, живший в Париже в одном номере с Нуриевым, стал предметом особо пристального внимания КГБ. Его обвинили в «недоносительстве» и принудили стать стукачом. Для порядочного, хоть и не очень сильного характером Соловьева это было невыносимо, и годы спустя он покончил с собой.

Первая учительница Нуриева Анна Удальцова выбросила все многочисленные газетные вырезки о своем любимце. Она публично обзывала своего бывшего ученика «ублюдком». Впрочем, неизвестно, насколько это было искренне: ведь однажды эта женщина уже пострадала от советской власти и не хотела повторения.

Семья Рудольфа тоже восприняла его бегство крайне болезненно. Хамет словно постарел лет на десять, вынужденный стыдиться сына, которым только что начал гордиться. А Фариду волновал лишь один вопрос: а на что там на Западе ее любимый Рудик будет жить? Есть ли у него деньги?

Желая склонить Нуриева к возвращению, Фариде разрешили позвонить ему. Она долго упрашивала сына вернуться - и услышала в ответ:

Мама, ты забыла задать мне один вопрос.

Какой вопрос, сынок?

Ты не спросила, счастлив ли я.

Ты счастлив, Рудик?

Да. мама.

«Я здесь совершенно счастлив!» - так он всегда отвечал и на вопросы репортеров.

Глава 14 Прыжок в новую должность Зепп Дитрих, один из самых старых приверженцев Гитлера, а в описываемое время командующий танкового корпуса СС, находившегося под сильным давлением русских в Южной Украине под Ростовым (так у автора - В.И.) вылетал 30 января на самолете из